01.06.2020 21:03
Интервью, мнения.
Просмотров всего: 27; сегодня: 1.

Как воронежский командир сражался на танке Т-34

Почетный гражданин Воронежа 95-летний ветеран Николай Борисов на войне был командиром экипажа танка Т-34, взводным и командиром танковой роты. Освобождал правобережную Украину, Польшу, Чехословакию, Германию. За войну прошел 4 тыс. км. После Великой Отечественной продолжил службу в кадровой армии, с 7 ноября 1945 года участвовал в 12 парадах на Красной площади в Москве.

Николай Борисов рассказал корреспонденту РИА «Воронеж», как танкистов спасала память тела, почему они убегали от Смерша, как спали и чем питались в танке.

«Танк загорится – и черт с ним»

Николай Борисов родился 3 ноября 1924 года в селе Барское-Татарово Вязниковского района теперешней Владимирской области. В семье было четверо детей. Десятый класс средней школы Николай закончить не успел – 14 октября в 1942 году его призвали в Красную армию и направили в Горьковское танковое училище. После 11 месяцев обучения Николай получил аттестат на должность командира танкового взвода. Как и другим выпускникам, ему присвоили звание «младший лейтенант».

Молодой танкист начал воевать в декабре 1943 года под Киевом в составе 40-й гвардейской танковой бригады. До весны 1944 года его боевой машиной был танк Т-34 первой модели – с пушкой диаметром 76 мм. В экипаже было четыре человека. Механик-водитель сидел спереди слева, с правой стороны от него был стрелок-радист – перед ним был установлен пулемет. Командир экипажа, сидящий в башне, управлял спаренным пулеметом с танковой пушкой. Ему помогал заряжающий.

– В правой руке у меня был подъемный механизм пушки, а в левой – управление башней танка. Я должен был найти вражеский танк и сделать выстрел раньше, чем он по мне. Нахожу цель, навожу, стреляю, командую заряжающим и механиком-водителем. Один выстрел, второй. Кручу башню то влево, то вправо. Кричу заряжающему: «Бронебойный! Осколочный!» – вспомнил Николай Борисов.

После выстрелов в танк попадали пороховые газы и дышать танкистам было нечем. Избавиться от задымления помогали два вентилятора.

Первый танк экипажа был долгожителем – на нем он проехал 1 тыс. км. С марта 1944 года в батальон пришли танки новой модели – Т-34-85. В экипаже было уже пять человек. Башня танка новой модели стала более просторной. Появился наводчик, который освободил командира от обязанностей стреляющего.

Николай Борисов постоянно тренировал членов экипажа – учил как можно быстрее выпрыгивать из танка через люки. По словам ветерана, экипаж должен был покинуть горящий танк за 7–10 секунд: «10 – удовлетворительно, 7 – отлично».

– В училище нам говорили: «Танк загорится – и черт с ним! На заводе сделают новый. А человека нового уже не сделаешь. Поэтому всегда думайте о своих подчиненных». Я все время тренировал экипаж: когда человек натренирован, у него в нужный момент срабатывает память тела – как у спортсмена. Когда в танк попадает снаряд и происходит сильный удар, память отключается, но левая рука автоматически поворачивает рычаг, и люк открывается. Дальше выжимаешься наружу и падаешь с высоты 2 м 75 см. Сначала грохнешься на площадку для запасных частей, потом на землю. Синяки и шишки были, но я ни разу ничего себе не ломал. А когда ты оказываешься на земле, память возвращается – начинаешь осознавать, что случилось, – поделился Николай Борисов.

За войну командир потерял пять танков. Трижды из горящего танка выпрыгивал сам и дважды его, раненого, вытаскивали члены экипажа. На счастье, все пять раз вражеские снаряды попадали в корпус танка. Если бы снаряд попал в башню, где сидел Борисов, его бы не было в живых. «Все говорили, что я везучий», – признался ветеран.

«Знал, что не сдамся – подорву себя»

Зимой танкистам выдавали шерстяные подшлемники, шлемы, телогрейки, меховые безрукавки, ватные брюки, валенки, шинели. В танковом шлеме были радиопередатчик и переговорное устройство. Получив приказ, командир переключался на внутреннюю связь с экипажем и давал команду. Но иногда команды приходилось давать ногами. Например, короткий удар по голове механика-водителя во время боя означал короткую остановку танка перед выстрелом.

– Голова механика-водителя находилась у меня в ногах. Кто-то из командиров бил ногой по его плечам: ударишь по правому плечу – значит, направо поворачивай. По левому – налево. Но у меня ноги доставали только до головы, – рассказал танкист.

Командир был укомплектован оружием: на командирском ремне был пистолет ТТ, за пазухой – трофейный пистолет. В телогрейке было два кармана, в каждом по «лимонке».

– Одна граната была для себя. Я знал, что живым просто так не сдамся, подорву себя, – добавил ветеран.

В январе 1944 года экипаж Николая Борисова пережил фашистский авианалет. Это произошло, когда танк находился в засаде в поле:

– Нас обнаружил «мессершмитт». Он развернулся и сразу же перешел на пикирование и стрельбу из пулемета. Экипажу подаю команду: «К бою! Броневые колпаки опустить, жалюзи закрыть!» Сам в командирский прибор наблюдаю за самолетом. Сколько заходов сделал фашист, стреляя из пулемета, не запомнил. Затем с низкой высоты он сбросил две бомбы и улетел.

Те две бомбы по счастливой случайности не разорвались – они лежали в нескольких метрах от танка. После налета от пуль повредились подкрылки танка, ящики с запчастями и наружные топливные баки. Но на боевую готовность танка это не повлияло.

Хронический недосып

Возможность помыться на войне появлялась редко. В теплое время года умывались из лужи, а зимой протирались снегом. В таких условиях у бойцов заводились вши. Избавиться от них пытались соляркой, которой промазывали швы одежды. Воду нагревали на кострах в бочках. Одежду пропаривали, потом стирали и сушили.

– Баню принимали раз в месяц, а то и в два. Устраивали ее в палатке из танкового брезента или в каком-то сарае. Водой нас не баловали. К этому я привык еще со времен танкового училища – там баня стояла на берегу озера, но каждому для мытья давали одну шайку воды. Также было и на войне: получишь ведерко воды – и распределяй ее как хочешь, – пояснил Николай Борисов.

Но больше всего танкисты страдали от хронического недосыпа. Боевые марши совершались в основном ночью. Возможности полноценно поспать у них не было. Дремали в основном сидя в танке. Иногда спали прямо на танке, сверху накрываясь брезентом. Николай Борисов признается, что мог не спать трое суток, но дальше усталость брала верх.

Питались танкисты в основном запасами сухих пайков – с рыбными и мясными консервами, сухарями и галетами. Уходя на боевое задание, горячую еду получали редко. Чай хранили в танковом бачке. Зимой хлеб замерзал, превращаясь в камень. Его приходилось резать пилой и разогревать на двигателе.

– Если в процессе боев горячие блюда были два раза в сутки, то, наверное, это было чудом. Войска были разные: некоторые участвовали в боях вместе с пехотой, а я служил в крупных соединениях, которые уходили на задание, отрываясь от всех тылов на 5–10 суток. Никаких тылов мы не видели, а следовательно, никакой горячей пищи у нас не было. А во время отдыха мы жили по распорядку с трехразовым питанием, – рассказал ветеран.

Раз в десять дней офицерам полагался дополнительный паек на 500 г, в котором были сливочное масло, печенье, конфеты, шоколад, галеты, консервы. Когда Николай Борисов получал доппаек, его съедали всем экипажем за один прием.

Иногда танкистам удавалось попробовать трофейные продукты.

– Мы трое суток не спали, освобождали Краков. Когда бои закончились, я сразу отключился. Меня будят. Чувствую – пахнет колбасой. Ответственный за питание держит на руке четыре колеса краковской колбасы. Мы сразу ее съели, – вспомнил Николай Борисов.

Знаменитые наркомовские 100 г спиртного «для сугрева» танкисты получали нечасто:

– Говорят, что на фронте водка лилась рекой. Черта лысого! Где-то лилась, но до нас редко доходила. Честно скажу: если за все время раз десять была она, то хорошо. Я-то на войне не пил и не курил – старался быть в форме. Иногда менялся с командирами других танковых экипажей: я им фляжку спирта, а они мне – особый подкалиберный снаряд, пробивавший броню любого немецкого танка.

Случай на «особом задании»

В январе 1944 года в Винницкой области танковая бригада получила приказ – пройти по тылам немцев и вывести из окружения кавалерийский полк, при этом в бои не вступать. Танк Борисова был в середине колонны из 25 танков. Танкисты оказались в тылу немцев. К часу ночи колонна сделала остановку в поле. Именно здесь должен был находиться кавалерийский полк, но его не оказалось.

– Командир приказал: «Теперь наша задача выбраться отсюда, а не кавалеристов спасать». В голове промелькнула мысль: лишь бы танк не подвел…

В три часа ночи танкисты подъехали к селу Погребище – об этом извещал указатель на немецком языке. Колонна влетела в самую середину села. Высунувшись из люка, Николай увидел, что справа и слева от колонны – скопление немецких танков. Немцы в этот момент спали в хатах.

– У меня по спине пробежал холодок. Механику-водителю говорю: «Савин, посмотри, где мы находимся». Он высунулся из люка, потом закрыл его и тихо сказал: «Командир, нам, кажется, капут». Я ответил: «Не будет! Для начала расстреляем хотя бы два ближних танка». Скомандовал заряжающему: «Бронебойным заряжай!» Повернул башню направо – выстрел налево. Два танка загорелись. К нашей стрельбе присоединились и другие танкисты. Сразу стало светло, как днем. Тут из хат в одном нижнем белье выскочили немцы, сели в танки и открыли стрельбу по нам. Мы на большой скорости выскочили из села и развернулись. Через несколько минут танк от удара снаряда остановился и загорелся. Наш экипаж в полном составе выскочил из танка, – вспомнил Николай Борисов.

От немцев танкисты бежали полями, ориентируясь по компасу, который у командира был всегда с собой. Остановились у рощи, чтобы окопаться снегом и отлежаться. И вдруг услышали русский мат. Так они вышли к русским окопам. Танкистов отвели в штаб полка, где их ждал представитель Смерша. Начался допрос.

– Я рассказал все, что произошло с нами. «Особист» потребовал все изложить на бумаге. Тут зазвонил телефон, и он вышел. С нами остались два автоматчика. Вскоре в хату зашли два солдата с котелками. «Пошли на завтрак!» – говорят они солдатам, а те отвечают: «Мы охраняем танкистов». Но в конце концов они ушли. Не теряя времени, мы сбежали из хаты. Уходили задворками, пробежали в тылу фронта более 10 км сначала до одной деревни, потом до другой, потом до третьей, – вспоминает ветеран.

Остаток ночи танкисты провели у стариков, к которым попросились на ночлег. На следующий день добрались до своей части.

Спустя годы Николай Борисов считает, что в ситуации со Смершевцем все сделал правильно. На фронте старожилы советовали не встречаться с «особистами».

– Никакое преступление мы не совершали, но они могли разбираться очень долго, и неизвестно, чем бы это закончилось. Мы могли бы оказаться в штрафной роте. А что с представителем Смерша? Скорее всего, он не доложил о нас начальству. Ведь в этом случае неизвестно, что было бы с ним, – мы-то сбежали. А если не доложил, ему повезло – так же, как и мне.

«Умирать буду, но с двумя ногами»

На войне Николай Борисов был дважды ранен. В марте 1944 года, выполняя боевую задачу, он ехал по селу и стоял в открытом люке танка. Неожиданно командир получил страшный удар в горло.

– Очнулся, лежа на обочине дороги. Меня поливали водой, приводили в чувство. В районе горла и в шее была страшная боль. Тошнило, кружилась голова. Оказалось, что дорогу пересекал телефонный кабель, который зацепил меня за подбородок и выбросил из танка. Мой экипаж не сразу обнаружил, что меня нет. Он вернулся и обнаружил меня на дороге без чувств. Меня спас танковый шлем, поэтому легко отделался – получил сотрясение мозга. А могло бы и голову оторвать, – отметил Николай Борисов.

В конце апреля 1944 года в городе Коломыя Ивано-Франковской области рядом с танкистом взорвалась мина, осколок попал в ногу. Лейтенанта доставили на аэродром, оттуда самолетом в полевой госпиталь, а потом на санитарном поезде привезли в киевский госпиталь. К этому времени состояние Николая ухудшилось.

– Температура 40, я стал терять память. Пришел хирург – женщина, присела ко мне на койку и говорит: «Ну что, Коля, у тебя газовая гангрена – надо ампутировать ногу». Я говорю: «Ничего не выйдет». Представил: если будет ампутация, то от ноги ничего не останется. Сказал врачу: «Умирать буду, но с двумя ногами». Ко мне приходили еще другие офицеры, потом начмед госпиталя и все уговаривали делать ампутацию. Я ответил однозначно: «Нет». Ночью меня кто-то разбудил. Глянул – молодой врач. Он сказал: «Коля, я тебе операцию буду делать, без ампутации». Это было так неожиданно! Я поверил и согласился, – рассказал ветеран.

После операции хирург отдал танкисту извлеченный из ноги осколок, весь в вате от ватных брюк. Николаю Борисову доктор сказал: «Если трое суток все будет нормально, будешь долго жить». Температура снизилась, вскоре танкист пошел на поправку. Долечивался офицер уже в госпитале в Баку, где познакомился с медсестрой Эммой. Завязались романтические отношения. Пара даже вместе выходила гулять на набережную и восточный базар.

– В августе 1944 года меня выписали. На прощание я поцеловал Эммочку, оставил ей адрес и подарил фотокарточку, где я лейтенант. Через 20 лет, в 1964 году, когда я был уже полковником, мне неожиданно пришло письмо от Эммы из Львова. Она вышла замуж, у нее было двое сыновей. Я написал ей душевное письмо и вложил свою фотокарточку, где был в форме полковника. Получить весточку от нее было очень приятно, – улыбнулся Николай Борисов.

После выздоровления, с октября 1944-го до окончания войны, Николай Борисов проходил службу в 4-м гвардейском танковом Кантемировском корпусе. Участвовал в освобождении Польши. В первых числах февраля 1945 года танкисты громили врага на территории Германии.

– Мирное население покидало дома до нашего прихода, а домашних животных оставляли. Помню один случай. Мы вошли в освобожденную деревню, а там у костела собралось целое стадо голодных разъяренных свиней. Оказалось, что немцы до этого похоронили погибших в братской могиле, слегка присыпав их землей. Свиньи раскопали тела и начали их пожирать. Мы попытались разогнать стадо автоматной очередью и стрельбой из ракет, но ничего не помогало. Разогнали только взрывами дымовых гранат, – вспомнил ветеран.

Победу Николай Борисов встретил во время форсированного марша по пути в Прагу. Но на этом боевые действия для танкистов не закончились. Они уничтожали последних фашистов и «власовцев» в Чехословакии. Войну Николай Борисов завершил ротным командиром. На тот момент ему, старшему лейтенанту, было всего 20 лет.

За войну его экипаж подбил десять немецких танков и самоходных орудий. Командир был дважды награжден орденом Красной звезды, а после войны – орденами Отечественной войны I и II степеней, «За службу Родине в ВС СССР» III степени и многочисленными медалями.

Настоящий полковник

После войны Николай Борисов продолжил службу в вооруженных силах. В кадровой армии он отслужил 40 лет. В 1948 году на танцплощадке познакомился с будущей женой, Верой Александровной. С ней они душа в душу прожили 64 года.

– Я к этому времени проходил службу. Как-то раз во время занятий мне люком сломало три пальца. Чуть было не остался без них. Положили в госпиталь, и Вера меня начала навещать...

Николай Борисов до сих пор помнит, как в 1945 году на Параде Победы в Москве ему махал рукой Сталин. Всего ветеран участвовал в 12 парадах на Красной площади. В 2015 году, в 70-ю годовщину Победы, будучи полковником в отставке, стал почетным участником парада от Воронежской области.

В свои 95 лет Николай Николаевич активно участвует в общественной жизни города, является заместителем председателя Совета ветеранов Центрального района Воронежа. Осанка у полковника Борисова – как у юноши, дикция четкая, как у Левитана, и отличная память. В библиотеках Воронежа можно найти три книги с воспоминаниями ветерана.

Секретом своего долголетия ветеран считает движение и спорт:

– Я всю жизнь занимался многоборьем, а это кросс, стрельба, лыжи, гимнастика, плавание. Каждое утро делаю зарядку, хожу по 3 км. Причем маршрут все время меняю – мой врач-невролог посоветовала тренировать память.

В 75-ю годовщину Победы Николай Борисов собирался снова принять участие в параде на Красной площади. Ради этого вылечил и разработал руку, которая не поднималась, – и теперь, как и раньше, может отдавать честь. Но из-за коронавируса мероприятие перенесли на 24 июня. Николай Борисов надеется все же увидеть долгожданный парад.

Текст: Анастасия Сарма, фото: Михаил Кирьянов. РИА Воронеж.

Исторические события:

Участники событий и другие указанные лица: